Оглушила, полоснула по сердцу,
Не спешите сообщить в утешенье,
Что немало есть потерь по соседству.
Не дарите мне беду, словно сдачу,
Словно сдачу, словно гривенник стертый!
Я ведь все равно по мертвым не плачу –
Я ж не знаю, кто живой, а кто мертвый.
(Александр Галич)
Когда нагруженный под завязку вертолет тяжело перескочил последний перевал с клочками свежего снега на камнях и в мутном блистере появился город, я включил мобильный телефон. И сразу пришло текстовое сообщенье от товарища: «Привет. Плохие новости – Павленко умер. Сердце».
…Чем так задела эта смерть малознакомого коллеги по прозвищу «Вилли», все общенье с которым – это несколько телефонных разговоров, регулярная болтовня посредством ICQ, интернет-переписка? Лицом к лицу мы так и не встретились, хотя должны были – Володя Павленко собирался в сентябре в наши края снимать для РАО ЕЭС Мутновскую и Паужетскую геотермальные электростанции, но заказчик перенес съемку на 2008 год… («Я уже собрал рюкзак, завтра буду заказывать билет», - позвонил он в первых числах августа. А на следующий день написал: «Что делать, на Камчатке встретимся через год».)
Чем задела?
Тем, что мы ровесники – так умирают и более молодые.
Нет, не этим.
Наверное, тем, что стало меньше на один островок политнекорректности. А этих островков сегодня так мало.
Это Павленко мог спросить у журналиста одного из свежесозданных под президентские выборы иллюстрированных ньюсовых журналов:
- Правда, что у вас в редакции утро начинается с мастурбации на портреты путина и Суркова?
Это Павленко в ответ на шуточный упрек в отсутствии патриотизма («Володя, вы совершенно не любите нашу замечательную страну…») всерьез ответил:
- В том то и дело, что люблю.
А на не менее несерьезный упрек: «Доколе вы будете грязь искать, когда страна движется к счастию и процветанью?» написал:
- И я движусь! минуя ароматизированные задние проходы!
Это его карточку, сделанную в Чечне, удалили с фотосайта.ру – якобы за жестокость. Теперь неназвавшаяся мразь, причастная к удаленью, может радоваться – меньше настоящего будет на фоне сонма картинок с дешевыми голыми потаскушками или с цветочками.
То, что снимал Володя Павленко, не было нужно здесь. То, что выбирал Володин датский редактор – публиковалось за пределами России. Здесь для поддержанья штанов он делал картинки с менеджерских курсов и снимал заказуху в корпоративные альбомы.
Единственным местом, где можно было увидать и его старые, и новые карточки – был его блог в Живом Журнале …
Он по-детски мог хвастаться портретами своей последней пассии, потому что та была родом с Сахалина, а к слову в разговоре пришлось, что наш общий товарищ в те дни снимал сахалинских рыбаков. И тут же малоцензурно высказать примерно следующее: вот такими-де сладенькими портретиками придется заниматься, потому что вокруг глянец да глянец, Космо это успех, а такой успех на хер не нужен, если хоть малость уважаешь себя (формулировки я очень сильно смягчаю).
Мне почему-то кажется, что Володя Павленко был настоящим фотографом. И карточки его были настоящими.
Говорят, он был скандальным, капризным, необязательным.
- Неужели он взаправду говно? – спросил я как-то у одного из наших общих товарищей, когда кругами по воде расходились слухи об очередной выходке Вилли.
- Нет, просто он живет в своем собственном мире и по своим законам, а суету вокруг не принимает всерьез, - прозвучал ответ.
Карточки Володи Павленко – политнекорректные. Потому что они показывают жизнь вокруг нас такою, какова она есть, а не такою, как «положено». Потому что они тревожат и берут за душу.
Потому что они настоящие.
Потому что они – нравственное Сопротивленье. Сопротивленье самодовлеющему глянцу, торжествующей бесконфликтности, наступающей на пятки содомитской политкорректности.
«Я не знаю, кто живой, а кто мертвый», - писал Галич.
Мертвечиною тянет от лупанарного глянца, от бессмысленного и беспощадного гламура, от беспроблемного трэвела.
Мир захлебывается в политкорректности.
А мы стараемся бежать впереди паровоза.
Ибо мы всегда впереди планеты всей.
Поэтому то, что делал Володя Павленко, здесь оказывалось никому не нужным.
Брент Стиртон снял на Украине прогремевшую историю про проституток и наркоманов.
Десять лет назад Павленко снял у Некрасовского рынка в Санкт-Петербурге малолетних героиновых наркоманов.
Сравненье этих историй по силе восприятья – далеко не в пользу Стиртона.
Смерть – она обостряет восприятье.
Теперь мы будем по-иному смотреть на Володины карточки.
http://willycat.livejournal.com/
http://www.gallery.cjes.ru/authors/?id=7
http://www.photosight.ru/ownpage.php?authorid=182925
Не люблю сентиментальность. Не люблю надгробные речи.
Просто не мог не написать вот это.
Перед тем, как под утро выйти на кухню с ноутбуком под мышкою, три часа ворочался, пытаясь объяснить самому себе, нужно ли что-то пытаться сказать о малознакомом коллеге.
Не удалось объяснить.
Может быть, лучше всего будет отнести к карточкам Владимира Павленко старые стихотворные строчки:
Если мелкие люди
ползут на поверхность
и давят,
Если шабаш из мелких страстей
называется страсть,
Лучше встать и сказать,
даже если тебя обезглавят,
Лучше пасть самому,—
чем душе твоей в мизерность впасть.
Я не знаю,
что надо творить
для спасения века,
Не хочу оправданий,
снисхожденья к себе —
не прошу...
Чтобы жить и любить,
быть простым,
но простым человеком —
Я иду на тяжелый,
бессмысленный риск —
и пишу.
(Наум Коржавин)
